Архив Главная




  

Выдающийся российский летчик, 
командир воздушного корабля «Илья Муромец» II 

Алексей Васильевич Панкратьев

(1888–1923 гг.)

 

 

В 2012 г. отмечается знаменательная дата – 100-летие Военно-воздушных сил России. Одним из первых военных летчиков и летчиков-испытателей России был Алексей Васильевич Панкратьев. В предлагаемой статье о жизни и деятельности выдающегося российского летчика рассказывают его наследники.

        

Алексей Васильевич Панкратьев  родился 23 февраля 1888г. в селе Грузино Новгородской губернии в семье потомственного дворянина Санкт-Петербургской губернии и военного Василия Александровича Панкратьева и Александры Николаевны (ур. Животовской).

Получив домашнее образование, он был определен в Симбирский кадетский корпус, после окончания которого 30 июня 1906 г. поступил в Николаевское инженерное училище юнкером рядового звания на правах вольноопределяющегося первого разряда. 6 ноября 1906 г. стал унтер-офицером. 15 июня 1908 г., закончив третий класс этого училища по первому разряду, Высочайшим приказом произведён в подпоручики с назначением на службу во 2-й Восточно-Сибирский полевой Воздухоплавательный батальон, «...где заведовал воздухоплавательным классом и нес наземную службу на привязных круглых и змейковых аэростатах, змеях и совершал свободные полеты на шарах.

Работал  на аэростатах с артиллерией. В конце 1908 г. временно командирован в 3 Вл. Понтонный батальон и в 1909 г. в 2 Восточно-Сибирский понтонный батальон, в котором командовал ротой, заведовал подрывным классом и подрывной командой, был адъютантом, заведовал складной лавочкой, хлебопекарней, руководил понтонными занятиями роты, построил несколько временных мостов, провел горную дорогу в м. Березово в Забайкалье, руководил и вел работу по урегулированию течения р. Березовки, участвовал в маневрах, в полевых научно-тактических работах, обозначениях границ и пр., топографических работах, вел занятия с офицерами другого рода оружия и пр.

Осенью 1909 г. поступил в Воздухоплавательную школу, в которой нес подъемную службу, совершал свободные полеты, летал на Управляемых аэростатах в индивидуальном обучении и помощником командира и летал пассажиром на самолетах. По окончании курса по 1 разряду, выпущен в Брест-Литовский воздухоплавательный батальон, в котором командовал ротой, нес подъемную службу на привязных аэростатах, совершал свободные полеты, летал на управляемом аэростате. Заведовал моторным классом. Кроме того, выполнял целый ряд поручений по специальности – штаб-доклады, руководил работами подыскания и оборудования аэродрома в г. Варшава и т.п. Участвовал в проведении аэрографии на маневрах.

В 1910 г. окончил Офицерскую Воздухоплавательную школу. В 1911г. поступил в Гатчинскую аэронавигационную школу, для обучения полетам на самолетах. Вылетев самостоятельно на аэроплане в первых числах мая месяца 1911 г., до сих пор без перерыва летаю на самолетах разных систем /более 10-ти с половиной лет./».1

Осенью, блестяще закончив курс обучения полетам на аэропланах, в числе первых 11-ти военных летчиков России был оставлен в качестве летчика-инструктора при Гатчинском авиационном отделе Офицерской Воздухоплавательной школы.

Пребывая на этом поприще вплоть до начала Первой мировой войны, он проявил себя как один из лучших методистов летного обучения и новаторов в выработке теории и практики применения авиации в военных целях.

«За время 4-х летнего пребывания в Гатчинской аэронавигационной школе инструктором, обучил полетам на самолетах около 50 человек, вел теоретические занятия по специальности».2

Сто лет назад, 22 ноября 1911 г., на Гатчинском аэродроме, вместе с радиоинженером подполковником Д.М. Сокольцовым, провёл первые в мире лётные испытания радиостанции, установленной на «Фармане IV», с радиопередачей с самолета на землю. Аппаратура состояла из закрепленного на груди передатчика, отдельного приемника и установленного под сиденьем электромотора. Антенной служил спущенный с хвоста самолета оголенный провод длиной 35 м, заканчивавшийся металлическим кругом метрового диаметра. Общий вес системы составлял около 30 кг.

«В 1912 г. произвел первые опыты в России по сбрасыванию с самолета донесений, в январе 1914 г. производил первые в России опыты по стрельбе из пулемета с самолета.

Производил в России первые опыты ночных полетов на самолетах с фарами на салазках и без освещения, вел на самолетах целый ряд разнообразных испытаний в полетах, в научном и практическом значении в авиации. Постоянно работал по всевозможным вопросам Воздушного Флота – организации, снабжения, технического усовершенствования, теоретического обучения личного состава боевого и мирного применения и пр.»3

Война с Германией потребовала экстренного освоения и отработки  боевого применения первого в мире тяжелого четырехмоторного воздушного корабля «Илья Муромец», конструктором которого был И.И.Сикорский. В качестве командиров первых военных «Муромцев» были допущены только лучшие летчики-инструкторы Гатчинской школы.

А.В. Панкратьев принял командование отрядом корабля «Илья Муромец» номер два, одновременно командуя с середины 1915 г. I-м отрядом воздушных кораблей «Илья Муромец». В ходе войны он снискал известность высокоэффективными разведками, бомбардировками, воздушными боями, совершив ряд подвигов и заслужив высокую оценку командования, многочисленные благодарности, ордена и воинские звания.

Подробно этот период описан в книге С.Н. Никольского «На воздушном корабле». Сергей Николаевич был у Панкратьева помощником, прошел с ним всю Первую мировую войну. Вел дневниковые записи. Жил и умер в эмиграции. По инициативе его сына – Александра Сергеевича, – дневник был издан в 2001 г. в России. Эта книга – рассказ о боевой работе экипажа второго «Муромца», командиром корабля которого был Алексей Панкратьев.

В этот период времени вместе с Алексеем Васильевичем служил в Эскадре и его младший брат Александр Васильевич Панкратьев (1892-1920 гг.).

Будучи на войне, Александр получил серьезное ранение в октябре 1914 г. и был на излечении в шестимесячном отпуске, но, не использовав его до конца, в мае 1915 г. перевелся из 198 запасного батальона в Эскадру воздушных кораблей. В июне 1915 г. был произведен в старшие унтер-офицеры, а в 1916 г. в подпоручики. Принимал участие в полетах вместе с братом Алексеем в 1915-1916 гг. в качестве наблюдателя.

2 апреля 1917 г. командир воздушного корабля «Илья Муромец» II военный летчик капитан Алексей Васильевич Панкратьев произведен в подполковники. В том же году он был назначен помошником начальника Эскадры воздушных кораблей (ЭВК).

Алексей Васильевич Панкратьев был награжден следующими наградами: Св. Станиславом 3-й ст. с мечами и бантом, Св. Анны 3-й ст. с мечами и бантом, Св. Станислава 2-й ст. с мечами, Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом, Св.Анны 2-й ст. с мечами, Св. Георгия 4-й ст.

В период февральской революции, обладающий непререкаемым авторитетом среди всех категорий личного состава, помощник начальника Эскадры воздушных кораблей (базировавшейся в Виннице) подполковник А.В. Панкратьев, в силу обстоятельств, принял на себя командование Эскадрой, а с 5 октября 1917 г. был переведен в Главное управление Воздушного Флота в Петроград.

В условиях полного развала армии, фронта и последовавшей вскоре Октябрьской революции, он сделал свой выбор: в отличие от многих офицеров Эскадры не покинул Родину и отдал ей свой талант летчика и организатора, встав на путь сотрудничества с новой властью.

По поручению Всероссийской коллегии по управлению Воздушным Флотом Республики, А.В. Панкратьев стал главным исполнителем ее решения о воссоздании Эскадры воздушных кораблей. Вся материальная часть, ценнейшее имущество и специалисты остались на территории самостийной Украины, в Виннице, занятой немцами.

Ценой неимоверных организационных усилий А.В.Панкратьеву удалось в течение 1918 г. буквально по крупицам заложить новое ядро тяжелой отечественной авиации, создав Эскадру, вскоре переименованную в Дивизион воздушных кораблей Красной Армии, которому одновременно отводилась и роль школы тяжелой авиации. Принимал активное участие в сохранении авиационной техники, являлся организатором воссоздания Эскадры воздушных кораблей «Илья Муромец».

В 1919 г. А.В. Панкратьев был отозван в Москву, в центральный аппарат Управления Военно-воздушного флота. Вместе с тем, будучи создателем и начальником учебной части Курсов специалистов тяжелой авиации, разработавшим теоретический курс подготовки летчиков, штурманов и других авиаспециалистов, он продолжал преподавать теорию и оставался единственным инструктором по обучению полетам на «Муромцах». Подготовил большую группу командиров кораблей.

Одновременно в 1920-1921 гг. А.В. Панкратьев стал инициатором создания первых в стране воздушных линий с применением «Муромцев», лично занимаясь опытной организацией воздушных сообщений.

Осенью 1920 г. он организовал воздушную линию Сарапул–Екатеринбург (Свердловск), с аэростанциями в с. Аряж, Красноуфимск (с. Александровское)–Бисертский завод, с. Арамиль (Свердловск). Панкратьев производил полеты  на этой линии со 2 по 20 сентября 1920 г. В 1921 г. проектировал воздушные линии Москва–Харьков, Москва–Ташкент, Москва–Баку и Петроград–Владивосток.

По запросу Главного гидрографического управления он разработал план использования «Муромцев» для полярных экспедиций по исследованию Ледовитого океана и разведке Северного морского пути. Главное гидрографическое управление и Морская коллегия одобрили эту идею. Однако, напряженное положение на фронтах гражданской войны не позволило осуществить этот проект.

Деятельность А.В. Панкратьева  неоднократно была отмечена в приказах по Воздушному Флоту Республики.

«Хотя к 1918 г. уже вылетал все сроки боевого летчика (с 1908 г. – воздухоплаватель и с 1911 г. – летчик), но созревает практическая необходимость в моей специальной службе на Воздушных Кораблях, не считаясь с расстроенным здоровьем, переутомлением и недоеданием, продолжающимся до настоящего времени. В виду особой важности и срочности в моей летной службе летал даже непосредственно после перенесенных мною в тяжелой форме болезней – с 1919 г. воспаления легких и в 1920 г. сыпного тифа».6

В декабре 1921 г. он был назначен начальником Оперативного штаба Главвоздухфлота, однако весной 1923г. вернулся на летную работу в общество гражданского флота «Добролет», совершал неоднократные полеты на самолетах «Виккерс-Вимм», «Юнкерс».

«А.В. Панкратьев за 14 лет службы в Воздушном Флоте, в том числе воздухоплавателем – три года и летчиком – 11 лет, совершил около 15 свободных полетов на шаре, большое количество часов подъема на привязных и змеях, более 75 часов полетов на управляемых аэростатах, более трех тыс. часов полетов на самолетах, из них больше половины на Воздушном Корабле «Илья Муромец», на котором совершал успешные боевые полеты в 1915-1916 гг. во время войны с Германией и в период Гражданской войны в 1918 г.».7 

Во всем Алексей Васильевич Панкратьев был примером для окружающих:

- в увлеченности до самозабвения летной работой, в преданности идеям развития и прогресса отечественной – русской и советской авиации, особом любовном отношении и большом внимании к тяжелой авиации, предвидении ее колоссального роста и технического совершенствования;

- в отношении к людям – подчиненным и соратникам, разделявшим взгляды и добросовестный труд по созданию тяжелой авиации, ее применению – военному и в мирном строительстве молодого государства;

- в высокой требовательности к себе и  воспитании у каждого подчиненного добросовестного отношения к своим обязанностям,  как у опытных летчиков и специалистов тяжелой авиации, так и у молодых, едва вступивших на авиационную службу, учеников-летчиков, мотористов, регулировщиков и др. специалистов, впоследствии пополнивших кадры не только тяжелой, но и легкой авиации ВВС, а также ГВФ.

Во всем Алексей Васильевич с присущей ему скромностью отдавал тепло своей души, умел зажечь веру в успех и широкое будущее у каждого, с кем ему приходилось работать, кого он наставлял и учил.

Летом 1923 г. А.В. Панкратьев принимал участие в проведении «Недели воздушного флота», осуществляя показательные полеты в качестве пилота с пассажирами на борту.

«Неделя воздушного флота» широко освещалась в прессе. На первых страницах газет публиковались заметки о пожертвованиях в пользу Военного воздушного флота Республики, о большом перелете, сообщения из разных городов СССР о проведении в них карнавалов, лотерей, организации ОДВФ (Общества друзей воздушного флота), о вступлении пайщиков флота, об агитационной работе на Московском аэродроме.

В частности, «Известия» 3 июля 1923 г. писали:

 «К вечеру 1 июля погода значительно изменилась к лучшему, и полеты прошли успешно, при громадном стечении народа, как на аэродроме, так и вблизи его – в Петровском парке. …всего за вечер было перевезено свыше полутораста пассажиров. Более полутораста остались еще с билетами в руках. Полеты для них будут произведены в течении всех дней наступающей недели.

В полетах приняли участие: т.т. Луначарский, Ньюбольд и известный шлиссельбуржец ученый Н.М. Морозов, несмотря на свой преклонный возраст, пожелавший лететь на открытом сиденье рядом с капитаном «ВИККЕРСА» т. Панкратьевым.

Всего на полетах присутствовало более 5 тыс. народу, не меньше скопилось непосредственно вблизи аэродрома, наблюдая над полетами».8 

И вот восторженные описания полетов москвичей однажды сменилось сообщениями о гибели Алексея Васильевича Панкратьева. Изо дня в день в прессе уточнялись обстоятельства катастрофы, приводились новые подробности.

По рассказам очевидцев, это было так: А.В. Панкратьев совершал тренировочные полеты на «Юнкерсе-13». 16-го июля к 20 ч. 25 мин. он поднялся для очередной тренировки на самолете «Юнкерс-13» под названием «Червонец», принадлежавшем обществу «Добролет». Вскоре после взлета мотор сдал и Панкратьев вынужден был спускаться на соседнее с аэродромом поле, но ввиду того, что он при посадке задел крылом телеграфный столб, самолет ткнулся носом в землю. При ударе о землю лопнул бак с горючим, бензин попал на горячий работающий еще мотор, пламя в одно мгновение охватило всю машину. Случайно находившийся вблизи авиационный механик Плотников бросился к аппарату и вытащил сначала механика, а потом стал вытаскивать придавленного мотором Панкратьева. К месту катастрофы собрались люди. Они стали спасать троих пассажиров-курсантов Академии Воздушного Флота, экипаж. Курсанты отделались небольшими ушибами, механик обгорел, но успел выскочить из горящего самолёта, а лётчик оказался прижатым к сиденью деформированной кабиной и мотором, ему прижало ноги и крепко удерживало на сиденье. В полном сознании Панкратьев руководил собравшимися к месту аварии людьми: как поступить, чтобы спасти пассажиров, экипаж и самолет.

До последних минут он думал о людях. Очевидцы рассказывали о мелькавших в пламени руках, о его последних словах беспокойства о пассажирах... Прикрывшись сдернутой рубашкой от пламени, прославленный летчик заживо сгорел. Никто и ничем помочь ему не мог. Пламя было так сильно, что металлический «Юнкерс» расплавился и остались только отодранные крылья и часть фюзеляжа.

Панкратьева не стало… Свершилось неожиданное, непоправимое.

Эта печальная весть в одночасье облетела весь авиационный мир не только Москвы, но и всей страны. В лице Алексея Васильевича Панкратьева Военно-воздушные силы СССР понесли большую утрату:  на 35-м году трагически оборвалась жизнь человека, до самозабвения увлеченного летной работой, глубоко преданного идеям развития и прогресса отечественной авиации.

19 июля, в восемь часов вечера, тело Алексея Васильевича перенесли из морга Солдатенковской (Боткинской) больницы в Церковь Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке, где были отслужены панихиды и службы. 21 июня, в 12 часов дня, состоялся вынос тела Алексея Васильевича из Храма.

Траурные переживания охватили москвичей. И не только тех, кто летал с А.В. Панкратьевым на многоместном самолете «Виккерс», но и многих других, которые наблюдали и интересовались этими полетами.

Похоронная процессия растянулась через все поле Ходынского аэродрома и сопровождала в последний путь Алексея Васильевича Панкратьева до бывшего Братского кладбища во Всесвятском.

Панкратьева хоронили, как летчика: на аэроплане везли гроб, на частях аэроплана несли венки, над процессией реяли аэропланы.

«Свежая могила на кладбище села Всесвятское поглотила тело погибшего  летчика тов. Панкратьева. Прибавился еще один, крестообразно поставленный, пропеллер рядом с другими. В этой маленькой колонии «могил со знаком авиации» лежат те, кто знал, за что жил, и понимал, за что умирает».9

В память о похоронах был снят и затем демонстрировался в кинотеатрах фильм. Был снят фильм «Орленок» – о трехлетнем сыне А.В.Панкратьева – Никите.

«Воздушная Академия взяла на себя воспитание – духовное и материальное его сына – орленка. Чтобы облегчить им эту задачу, «Добролет» пожизненно берет  платить семье тов. Панкратьева его заработок».10

«Военная Академия РККА собрала крупную сумму на постройку самолета им. тов. Панкратьева».11

В газете «ИЗВЕСТИЯ» от 18 июля 1923 г. была напечатана заметка «Увековечение памяти тов. Панкратьева»: «Постановлением общего собрания слушателей Военной Академии РККА решено увековечить память безвременно погибшего Красного военного летчика Панкратьева постройкой самолета его имени. Среди слушателей академии уже  собрано 30 тыс. рублей, в ближайшие дни будут внесены в редакцию «Известий ЦИК СССР и ВЦИК».

Многие годы в круглом зале Военной Академии висел портрет А.В. Панкратьева.

В 1939 г. Алексей Васильевич был перезахоронен на Новодевичьем кладбище.

Прошло сто лет с тех пор, когда А.В. Панкратьев стал военным летчиком. Волею судеб в 2011 г. члены семьи Панкратьевых, все эти годы хранившие память о Алексее Васильевиче, документы и фотографии тех лет, получили возможность встретится и познакомится с потомками тех, с кем Алексей Васильевич Панкратьев и его братья Александр и Николай осваивали полеты на первом в мире четырехмоторном самолете «Илья Муромец», доказывая эффективность его применение в воздушном бою и гражданских целях. Встречи с сыном С.Н. Никольского – Александром Сергеевичем и сыном И.И. Сикорского – Сергеем Игоревичем оставили неизгладимое впечатление и стали свидетельством памяти поколений о выдающихся людях, посвятивших себя освоению воздушного пространства.

Павел Николаевич и Наталия Павловна Панкратьевы